«Они называют себя GLBT, можете погуглить»

В понедельник на круглом столе по вопросам защиты традиционных ценностей, прошедшем в Госдуме, выступил американский социальный психолог Пол Кэмерон, основатель «Института исследования семьи» — первой в мире «научной организации традиционных взглядов». В США он опубликовал множество работ, посвященных вреду гомосексуализма, негативному влиянию нетрадиционных сексуальных отношений на продолжительность жизни, а также связи гомосексуальности и педофилии.

«Мы приветствуем всех, кто готов присоединиться к борьбе за мир, где брак почитаем, дети защищены, а гомосексуальность не преподается и не принимается, но осуждается и отвергается на всех уровнях», — сообщается на официальном сайте в описании миссии Института исследований семьи.

За отказ обсуждать этичность исследования этих проблем Кэмерон был исключен из Американской психологической ассоциации; позднее он также неоднократно уличался в подтасовке социологических данных в своих работах. В 2010 году общественная организация Южный центр правовой защиты нищеты (Southern Poverty Law Center, SLPC) обвинила Институт исследований семьи в разжигании ненависти.

Кэмерон известен многими противоречивыми высказываниями; помимо прочего, он сравнивал гомосексуализм с наркотиками, а также признавался, что и сам в детстве испытывал влечение к мужчинам.

«Русская планета» встретилась с Полом Кэмероном, чтобы получить более четкое представление о том, кого именно Госдума приглашает для обсуждения семейной политики в качестве эксперта.

— Вам приписывается выражение: «Гомосексуализм — как героин, это чистое наслаждение». Кроме того, утверждается, что вы советовали запретить гомосексуальные контакты в связи с тем, что они более интересны, чем надоедающая со временем однообразная супружеская жизнь.

— Я никогда не говорил, что гомосексуализм — это способ обогатить семейную сексуальную жизнь. Я указывал на то, что, например, в Пакистане, где гомосексуальный образ жизни весьма распространен, многие мальчики находятся в зоне риска изнасилования и что количество убийств, которые происходят там в результате подобных изнасилований, больше, чем в христианском мире. Очевидно, что со времен Римской и Греческой империи (вероятно, Кэмерон имеет в виду империю Александра Великого. — РП) и вплоть до современного Пакистана люди занимались и занимаются подобного рода деятельностью. Есть способы легализовать такое поведение и при этом оставить общество нетронутым. Но это принижает статус женщины и приравнивает ее к какой-нибудь собаке, которая бегает. Возникает неравенство полов: мужчина становится очень важным, а женщины — абсолютно неважными. Русские женщины слишком красивы для того, чтобы к ним относились как к собакам.

— Так что там по поводу героина и гомосексуальности?

— Очевидно, что люди, имеющие одинаковое строение организма, могут быстрее найти способы, как доставить друг другу удовольствие. Но таинство мужчины и женщины состоит как раз в том, что мы разные и нам нравятся разные вещи. Никто не может в первую же брачную ночь знать, как угодить своей жене и доставить ей удовольствие. Мне вот уже почти 74 года, но я продолжаю открывать в своей жене что-то новое. Мужчинам женщины нужны не только в сексуальном плане. Мы живем дольше, если мы женились на одной из вас и остаемся с вами.

Возвращаясь к гомосексуальности... Да, быстрое наслаждение возможно. Но больше половины их контактов происходят с людьми, которых они даже по имени не знают. Возникает вопрос: стоит ли это того, если вы даже не знаете, с кем вы занимаетесь сексом? Мы знаем, что среди гомосексуалистов гораздо чаще используются такие средства, как виагра, и другие средства поддержания потенции. У меня были клиенты, которые жаловались на то, что у них, ну... как бы это сказать... не хватает потенции, не возникает эрекции, и они слишком, скажем так, слабы.

— Как вообще получилось, что вы приехали в Россию? Кто вас сюда пригласил?

— Моя жена рассказала мне о возможности поехать в Россию. Я думаю, это было предложение епископа... кажется, он еще и политик у вас, но я не могу сейчас вспомнить его фамилию (речь идет о председателе Российского объединенного Союза христиан веры евангельской, члене Общественной палаты, Сергее Ряховском, который во вторник участвовал в пресс-конференции Кэмерона. — РП).

— Значит, вы получили предложение от епископа, а затем вас еще и пригласили в парламент? Расскажите, о чем вы в понедельник говорили с депутатами Госдумы?

— Было две основных темы. Первая, чуть поменьше, касалась того, как ограничить доступ гомосексуалистов к детям. Вторая тема — вывести российское общество на новый уровень и начать поощрять деторождение.

— Вам не кажется, что обсуждать подобные вопросы в парламенте несколько дико?

— Дико? Хм... Нет-нет, пожалуй, это именно то, для чего парламент вообще существует. Власти страны существуют как раз для того, чтобы препятствовать вредным увлечениям граждан и поощрять то, что будет полезно для государства. Это та работа, в которой должен участвовать парламент. Я думаю, это абсолютно допустимо.

— Но в подобном обсуждении всегда должно учитываться мнение обеих сторон. Разве вчера в парламент приглашали тех, кто придерживается иной точки зрения?

— Не знаю. Честно говоря, это была довольно короткая встреча — всего каких-то пару часов. Там не было дебатов как таковых. Я уверен, что если бы было именно обсуждение этого вопроса, то сторонники другой точки зрения пришли бы и высказали свои предложения.

— Когда в российском парламенте обсуждался закон о пропаганде гомосексуализма, некоторые депутаты с думской трибуны упоминали об интересах так называемого «гомосексуального лобби». По-вашему, оно действительно существует?

— Я не знаю, как насчет России, я здесь не живу. Но абсолютно во всех странах, которые я посещал — в Польше, Хорватии, в моей собственной стране, во всей Европе — существует гей-лобби. В моей стране, например, действительно существует ассоциация гомосексуальных журналистов (Национальная ассоциация геев и лесбиянок-журналистов. — РП), которая определяет, кому предоставлять телеэфир и так далее.

— Тогда расскажите, как распознать членов гей-лобби?

— Ну, они называют себя GLBT, можете погуглить это словосочетание. У них сотни членов, они проводят ежегодные конвенции. Они дают награды тем, кто делает то, что в их интересах, и разносят в прах тех, кто противится этому. Они собирают миллионы долларов от жертвователей — вот, например, CNN дала им миллионы долларов просто так... Не думаю, что телекомпания Fox (занимающая традиционно консервативную позицию. — РП) тоже давала им деньги, но ABC, например, точно давала. Кажется, у них реально есть возможность собирать кучу денег и, насколько я мог заметить, они умеют тратить их достаточно мудро. Разумеется, в своих интересах.

— По-вашему у них есть какая-то особая цель? Может, это просто люди, которые разделяют общие взгляды и стараются поддерживать друг друга?

— Конечно, у них есть цель. Они хотят продвигать гомосексуальность в массы. Они хотят, чтобы как можно больше людей думали о них настолько хорошо, насколько это возможно. И, конечно, они особенно заинтересованы в детях. Насколько я помню, одна из их основных целей — это телеканал Nickelodeon, который объединяет достаточно много детей. Это одна из основных целей гей-лобби в моей стране.

— И как выглядит схема, по которой работает гей-лобби?

— У меня нет доступа к их схеме, но я вижу, что (в массовой культуре. — РП) выскакивает все больше гомосексуальных персонажей. Голливуд производит множество ситкомов с героями-геями, и это всегда исключительно приятные люди, очень редко они вызывают неприязнь. Это то, чего они уже сумели добиться. Они сейчас точно выигрывают войну в Голливуде.

— По-вашему, если бы в ситкомах появлялись персонажи-гомосексуалы, вызывающие неприязнь, — это помогло бы победить гомосексуализм в обществе?

— Возможно, они так думают, поэтому они не допускают появления таких героев. Фильм «Собачий полдень», появившийся в 1980-х, что ли (драма Сидни Люмета «Собачий полдень» вышла в 1975 году. — РП), — это, кажется, последнее негативное изображение гомосексуализма в кинематографе. Я, конечно, могу ошибаться, я не киношный червь, но в современном кино геев изображают как героев. Например, Том Хэнкс в фильме «Филадельфия» — в этой ленте ничего нет о том, почему у этого парня СПИД, там говорится лишь о том, какой несчастный этот парень, как его все дискриминируют. А СПИД у него потому, что он сам мужеложец и позволял себе заниматься содомией. С курением похожая ситуация. Если вы посмотрите черно-белые фильмы, старые американские фильмы, то вы увидите, что там очень много курят. Очень-очень было много курильщиков, сцены с курящими людьми часто использовались в кино как сюжетообразующие. А что сейчас? С курением на большом экране почти покончено — отчасти потому, что больше не существует табачного лобби. Если табачники снова захотят заполучить курящего персонажа в кино — пожалуй, им теперь придется обратиться за советом к гей-лобби.

— Так вы предлагаете запретить появление гомосексуальных персонажей в кино и на телевидении, как это в свое время произошло с курильщиками?

— Да нет, я думаю, общество заинтересовано в таких видах развлечений, но было бы не лишним требовать от таких фильмов некоторого реализма. Голливуд — это про фантазии. Там фантазируют о том, что у вас будет любовь, прекрасная сексуальная жизнь, а ваш брак продлится вечно. При этом почти никто из работающих в Голливуде людей не состоит в счастливом браке. Фантазии далеки от реальности.

Есть и другая проблема. На телевидении в дневное время идет множество программ, которые подчеркивают необходимость чувствовать — шоу Джерри Спрингера, Опры Уинфри. Все они противопоставляют чувства фактам. Чувства важны, вы не можете просто жить в мире фактов, но у нас сейчас сложилось такое представление, что если кто-то на что-то жалуется, то вроде как нужно перестроить под них всю свою жизнь. Гомосексуалистам всегда хорошо удавалось жаловаться, ныть, играть на публику. Телевидение дало им практически идеальные условия для того, чтобы это делать.

— То есть нужно перестать сочувствовать геям и прислушиваться к их проблемам?

— Я психолог, я учился этому. Меня всегда поражало, что представители профессии, которой всего сто лет назад еще не существовало, теперь воспринимаются как обладатели некого тайного знания, кому позволено определять, как нам жить, как нам чувствовать, как нам воспитывать детей, как нам жениться. В некоторых смыслах жизнь сейчас стала намного лучше, чем раньше, но во многих отношениях она стала хуже.

Мы теперь придаем слишком большое значение чувствам. Я очень часто вижу это среди моих клиентов. Они приходят ко мне, платят деньги, я их выслушиваю, пытаюсь понять. Но это не тот принцип, которым нужно руководствоваться, когда речь идет об обществе. Вы не можете управлять обществом, которое построено на чувствах, потому что существуют факты. Разумеется, для одного человека его или ее чувства, как правило, важнее всего. Но общество должно опираться на факты. А психологи и психиатры склонны придавать чувствам слишком большое значение. Но на уровне общества — я не думаю, что это здоровая ситуация. Мне не кажется, что это может быть полезно.

— Как так получилось, что вы поменяли свою точку зрения и перестали смотреть на мир как психолог и стали смотреть, скажем так, как социолог?

— Я думаю, мое прозрение наступило, когда я работал психологом в сельской местности в штате Небраска. Это длилось примерно три месяца, день за днем я видел этих людей — пациентов бесплатной психиатрической клиники. Когда я начинал, я был вполне обычным психологом, но уже через одну неделю я подумал, что все эти люди (которые приходят на прием. — РП) просто делают неправильные вещи и именно поэтому испытывают чувство разочарования. И я подумал, что я совершенно неправ в том, что я ориентируюсь на их чувства, ведь им всем стоило бы учитывать устройство общества, а не опираться на свои переживания. Им нужно было учиться обретать какую-то стабильность в жизни, а не тратить деньги, сидеть в барах, ходить на вечеринки и делать другие вещи, которые еще больше усложняли их жизнь. Так что я стал больше думать об общественном устройстве, чем об эмпатии.

Я по-прежнему могу проявлять эмпатию, я тоже человек, но опираться на чувства клиентов, а не на объективную реальность, было все-таки пустой тратой времени. И вот что я заметил: постоянное обращение к их чувствам было лишь способом усилить их негативные переживания. Но когда они реально начинали менять свою жизнь, то кто-то прекращал ходить по барам, кто-то налаживал отношения с супругами и был в состоянии провести правильную беседу со своими детьми, если подобные темы возникали.

— А клиенты-гомосексуалы у вас были? Вы с ними как общались?

— Конечно. Отлично общался. Я им сочувствую, каждому из них я советовал покончить с этим. Очень часто они приходили ко мне с этим намерением, хотели переключиться и стать гетеросексуалами. Иногда терапия имела успех, хотя чаще все заканчивалось провалом. Большая часть таких клиентов была мужчинами. Мужчины жестче, они в целом более непреклонны. Как только они что-то для себя находят — этому почти невозможно противостоять. С женщинами другая ситуация. В вопросах секса они точно умнее.

— Как вы превратились из психолога-консерватора в антигей-активиста?

— Я был судебным экспертом, опубликовал несколько исследований на эту тему, работая в Техасском университете A&M и федеральном суде. Поначалу моя позиция была основана лишь на доводах разума, но потом появились представители института Маккензи, мои оппоненты, и я был поражен их взглядами. Я подумал: «Своими сраными исследованиями они сейчас изменят мир. Это же нелепость!» Вот так все и началось.

— Хотите чего-нибудь сказать российскому обществу напоследок?

— Ну... Я хочу только поблагодарить российское общество за противостояние гомосексуализму, за защиту традиционных ценностей и брака. Западные организации сейчас вынуждены отходить от них в угоду гомосексуальным требованиям. Ура России! Я, конечно, удивлен. Я никогда не думал, что надеждой нашего мира станет Россия, но это именно вы. Вы лучик света. Не останавливайтесь.

Источник: rusplt.ru