Елена Кондрашина: Участие женщин в общинной жизни протестантских церквей в СССР (с 1945 по 1991 гг.)

Исследование проблематики женской религиозности в современной российской науке находится на начальной стадии и пока пребывает в тени других социокультурных и политических аспектов темы . При этом в государственных и церковных архивах хранится значительное количество документов, содержащих ценную информацию по данной и смежным проблемам, которые, однако, до настоящего времени исследованы слабо . Эти материалы требуют развернутого и детального изучения. Данная статья – лишь первый подступ к проблеме .

По объему и качеству содержащейся в архивах информации наиболее значительными являются так называемые «информационные отчеты» Совета по делам религии. Следующими по значимости являются «аналитические записки», составленные Уполномоченным Совета по запросам представителей государственных и общественных структур. Наиболее массовым источником можно считать всевозможные справки, в которых фиксировались и описывались различные стороны повседневной общинной жизни. Ценный материал для проверки качественных характеристик через количественные показатели дают информационно-статистические сводки.

Основным материалом для настоящего исследования являются данные по нескольким официально зарегистрированным протестантским общинам, в числе которых Московская община евангельских христиан-баптистов (МОЕХБ), Московская община Адвентистов седьмого дня (МОАСД), Серпуховская община Евангельских христиан-баптистов (СЕХБ), а также материалы по незарегистрированным общинам адвентистов, баптистов, евангельских христиан и пятидесятников, действовавшим в Москве и Московской области в обозначенный исторический период. В состав МОЕХБ и СЕХБ, помимо баптистов и евангельских христиан, частично входили пятидесятники и меннониты – на основании соглашения, заключенного в августе 1945 года . При этом в документах государственных служб, особенно в первое послевоенное десятилетие, большинство протестантов обозначались только как «ЕХБ», либо просто – «баптисты».

Протестантские общины объединялись в крупные церковные союзы, наиболее многочисленным из которых на протяжении всего рассматриваемого периода являлся Всесоюзный Совет Евангельских Христиан-Баптистов (ВСЕХБ). Деноминационный состав ВСЕХБ вызывал большой интерес у его современников, благодаря чему до настоящего времени сохранились различные материалы, отражающие его состояние на разных этапах. «Когда речь идет о Союзе русских баптистов, нужно помнить, что он состоит из нескольких деноминаций. В 1944 году произошло объединение между русскими баптистами и евангельскими христианами. Год спустя некоторая часть пятидесятников присоединилась к этому объединению. Согласно подсчету, это привело в Союз 50.000 новых членов, в то время как, наоборот, 20.000 пятидесятников предпочли остаться вне объединения. В 1963 году также меннониты присоединились, и на сегодняшний день этот объединенный союз насчитывает 500.000 членов, распространенных по всему Советскому Союзу. Союз разделен на 50 различных районов, в управлении которыми старшие пресвитеры отвечают за всю работу .

Официальная идеология нацеливала общество на повсеместное «искоренение пережитков» предшествовавшей эпохи, в том числе религиозных. Значительное внимание уделялось контролю над религиозными общинами различных конфессий. С этой целью создавались государственные и общественные структуры на муниципальном, региональном, республиканском и федеральном уровнях. В различные периоды подобная деятельность имела разную интенсивность, при том, что общий антирелигиозный курс всегда сохранялся; можно сказать, что институциональный расцвет этой системы пришелся на вторую половину XX века.

Руководители КПСС и СССР всегда выделяли антирелигиозную пропаганду в числе первоочередных задач. Под особым контролем находились верующие, общины и церковные союзы, причисляемые к «сектантским» направлениям – адвентисты, евангельские христиане-баптисты, пятидесятники. Ограничивая возможности для социальной активности, регламентируя общинный уклад жизни, загоняя тем самым в «подполье» верующих людей, партийные и государственные функционеры стремились разрушить существовавший уклад миноритарных церквей, дабы полностью «искоренить» любые проявления религиозности. И все же протестантам удалось сохранить неформальный, но по-настоящему общинный строй церкви .

Для общин советского периода было характерно наличие крепких внутренних и межобщинных связей, что подкреплялось общепринятой доктриной, согласно которой основным принципом строительства церкви была соборность . Отсюда – внутренняя открытость и взаимная подконтрольность каждого служителя и рядового члена общины, возможность свободно следовать церковным нормам.

В России исторически сложилось, что женщины-протестантки активно участвовали во всех сферах жизни поместных общин и церковных союзов. Согласно имеющимся архивным данным, в большинстве общин численность женщин-прихожанок значительно, в среднем почти в десять раз, превышала численность мужчин. Так, например, в МОАСД «на 1-е апреля 1953 г. числится членов 445 человек: 42 мужчины и 403 женщины и готовящихся к крещению по заявлениям 42 человек: 4 мужчин и 38 женщин» . Аналогично складывалась ситуация и в Московском обществе евангельских христиан-баптистов. Среди новообращенных верующих и перешедших из других общин большинство также составляли женщины-протестантки. «За время с 1 сентября 1945 года до 1 января 1950 года произошел значительный рост Московского общества евангельских христиан-баптистов. Только через крещение было принято 947 человек: 88 мужчин и 859 женщин. Но еще больше членов было принято из других общин, 1093 человека: 176 мужчин и 917 женщин» .

Примечательно, что женщин было значительно больше, чем мужчин, во всех возрастных категориях, что неоднократно подтверждается статистическими материалами из различных протестантских общин. Такая ситуация была, например, в Серпуховском обществе ЕХБ: «На 1 июля в обществе состоит 84 члена: 14 мужчин и 80 женщин. До 25 лет – 1 женщина, 25-40 лет – 1 мужчина и 13 женщин, 40-60 лет – 9 мужчин и 41 женщин и старше 60 лет – 4 мужчин и 15 женщин» .

Соотношение численности мужчин и женщин в евангельских общинах в советский период не сильно различалось по районам Московской области. «По наличию верующих, кроме названных районов и непосредственно прилегающих к Москве, повседневное внимание Уполномоченного Совета должны привлекать следующие районы Московской области: 1.Бронницкий – 2 мужчины и 8 женщин; 2. Загорский – 1мужчина, 9 женщин; 3. Истринский– 5мужчин, 8 женщин; 4. Клинский – 3 мужчины, 8 женщин; 5. Калининский (Красно-пахорский) – 4 мужчины, 26 женщин; 6. Нарофоминский – 10 мужчин, 28 женщин; 7. Орехово-Зуевский – 4 мужчины, 6 женщин; Подольский – 18 мужчин, 45 женщин; 9. Пушкинский – 2 мужчины, 19 женщин; 10. Раменский – 10 мужчин, 41 женщина; 11. Солнечногорский – 1 мужчина, 6 женщин; 12. Щелковский – 1 мужчина, 8 женщин…».

Гендерная диспропорция объясняется, в первую очередь, демографически: значительный дефицит мужчин возник после Второй мировой войны, и на него можно было бы списать разницу. Однако статистика показывает, что разрыв не сокращался и спустя десятилетия после войны. Так, например, из отчетов Уполномоченного в 1972 году можно получить подобные данные: «Сообщаю Вам в порядке информации, что религиозное общество евангельских христиан-баптистов в г. Москве в настоящее время насчитывает 5.162 человек, в том числе мужчин 686 и женщин 4.476. По возрасту члены ехб распределяются следующим образом: от 22 до 25 лет – 69 человек, от 25 до 40 лет – 727, от 40 до 60 лет – 2114 и свыше 60 лет – 2252 чел.» .

Рассматривая статистические данные Уполномоченного совета по религиозным культам, нетрудно догадаться, что для женщин выйти замуж за единоверца было крайне сложно. Строгие ограничения внешних контактов, численное преобладание женщин в общинах приводило к тому, что многие из них оставались незамужними и бездетными . В результате, некоторые женщины пытались устраивать личную жизнь за пределами общины, что не приветствовалось и сурово наказывалось, вплоть до исключения из общины. Исключения и наказания, чаще всего именно по этой причине, в документах обозначались различными словами, такими как «непослушание», «нехристианский образ жизни», «безнравственное поведение» , «грех», «недостойное поведение».

Пытаясь устроить свою личную жизнь, женщины выходили замуж за «мирских» мужчин, за что их исключали из общины; по прошествии определенного времени некоторые возвращались, приносили публичное покаяние, принимали повторный обряд крещения и вновь становились членами общины. Например, в информационном отчете Уполномоченный совета по делам религиозных культов при СМ СССР по г. Москве и МО за 2-й квартал 1951 года сообщает: «Прибывшие из других общин по социальному положению распределяются так: рабочие 6 мужчин и 30 женщин, иждивенцы 1 мужчина и 28 женщин, инвалиды 5 мужчин и 13 женщин. Из общего количества женщин, принятых во втором квартале, более половины составляют незамужние, вдовы и разведенные» .

Не менее важным фактором была возможность самореализации в церкви. В годы советской власти, особенно в послевоенное время, не все имели возможность в полной мере выразить свои идеи и реализовать свои таланты. В церкви же каждый мог найти служение «по душе» и заниматься любимым делом, выполняя при этом миссию распространения Евангелия. Протестантские общины давали ощущение востребованности и нужности, создавали атмосферу братства и взаимопомощи. На руководящих ролях в общине были, в основном, мужчины, однако, и служение женщин считалось столь же ценным и требовало одинакового посвящения и самоотдачи.

Говоря о составе протестантской общины, описанном в материалах Фонда Уполномоченного по делам религий, можно выделить три основные группы – в зависимости от степени активности в проведении богослужений: священнослужители, прихожане (рядовые члены), приближенные (готовящиеся к принятию крещения). Священнослужители – это пресвитеры, диаконы, проповедники.

Пресвитеры выбирались внутри общины и подлежали, согласно советскому законодательству, обязательной регистрации в Совете по делам религиозных культов. Предполагалось, что на одну общину можно зарегистрировать не более одного пресвитера, что подтверждается Статистическими сводками за период с 1945-1990 гг.

В обозначенный период времени женщин в протестантских общинах среди официально зарегистрированных священнослужителей не было. Однако в некоторых общинах складывалась следующая картина: мужчины, в условиях жесточайших гонений, отводили женщинам роль, хоть и второстепенную, но важную и порой даже главенствующую в целях сохранения общинности и внутреннего уклада жизни церкви, для поддержания и сохранения порядка в молитвенном доме . Делали они это в соответствии с требованиями Священного Писания, предполагающими уважительное и бережное отношение к женщине, как «немощнейшему сосуду» . Среди сотрудников религиозных общин женщины чаще всего занимали должности счетоводов, кастелянш, секретарей, органисток, уборщиц, что, в общем, совпадало с ролью женщин и в светском советском обществе.
В некоторых общинах женщинам поручали служение диаконис. Однако, в их обязанности входила не только хозяйственная и благотворительная деятельность, забота о воспитании детей и молодежи; нередко они исполняли фактические обязанности руководителя общины – проповедовали, принимали исповедь и т.п. Такого рода служения они проводили ввиду отсутствия мужчин-служителей. При этом они были независимы от контроля и нареканий со стороны органов государственной власти.

Уполномоченный СДРК при СМ СССР по г. Москве и Московской области в Информационном отчете за 1-й квартал 1950 года сообщает: «17 февраля готовилась торжественно отпраздновать свое шестидесятилетие член двадцатки Ланцова А.Н., рождения 1890 г., швея-надомница по профессии, одна из диаконис, как назывались иногда отличающиеся своей активностью женщины...» . В 1952 году уполномоченный подтверждает: «В Московском обществе руководители религиозного общества о взносе «десятины» с кафедры не напоминают. Но об этом, по имеющимся сведениям, шепотом, но так, чтобы слышно было, усердно стараются напоминать женщины-ревнительницы, которые в достаточном количестве имеются в каждом религиозном обществе».

В архивных материалах присутствуют и другие упоминания о диаконисах и активных женщинах-протестантках: «Активность в религиозной пропаганде и вовлечении новых членов проявляют женщины. Одно время в Совете ЕХБ вставал даже вопрос о присвоении некоторым из женщин за особую деятельность звание диаконис...» .

В письме Заведующему идеологическим отделом Московского промышленного обкома КПСС уполномоченный препровождает «список членов Московского общества адвентистов седьмого дня, проживающих в городах и поселках Московской области. Из лиц, поименованных в этом списке, наиболее активными проводниками религиозной идеологии являются следующие: Аксани Е.И. – хористка; Геворкян П.И. и Геворкян Г.П. (муж и жена) хористы, муж прилагает большие усилия, чтобы быть в числе руководителей общины; Иринин Е.В. выполняет в обществе обязанности нерукоположеного диакона; Кустова З.П. бродячая проповедница, в миссионерских целях часто выезжает в соседние области; Степанова А.С. и Сятыня В.Д. рвутся в руководители религиозного общества».
Итак, предпочтение в управлении служением отдавалось мужчинам. Женщины выступали лишь как неформальные служители. «14 мая на собрании АСД днем вновь выступал Льоне и его жена, на этом собрании присутствовали некоторые пресвитеры общин АСД из других городов и областей...После службы (собрания)… в перерыве Льоне задавали присутствующие вопросы. Жена Зозули – Есть ли в АСД рукоположенные пресвитеры женщины? При генеральной конференции есть комиссия, которая занимается этой проблемой, пока нет решения и нет рукоположенных пресвитеров – женщин, но проповедники есть...».

В Справке о состоянии религиозных обществ, действующих на территории г. Москвы на 1 марта 1949 г., можно обнаружить информацию о том, что «наиболее активными являются религиозные общества христиан-баптистов и адвентистов седьмого дня…Так, общество евангельских христиан-баптистов с 2626 членов (181 мужчин и 2445 женщин) на 1.09.1945 г. увеличилось к настоящему времени на 1342 чел., что составляет 51%, общество адвентистов седьмого дня с 151 члена на 1.1.1945 г. увеличилось на 207 человек, что составляет 137%» .
При этом, самыми активными и успешными миссионерами и евангелистами были женщины. И.П. Федотов, один из руководителей незарегистрированного братства пятидесятников, часто называл свою жену, Валентину Борисовну, «евангелисткой» , хотя ни разу никто не видел ее стоящей перед людьми и проповедующей во всеуслышание, а это значит, что евангелизация ее, как и всех женщин в протестантской общине, не наделенных формальными полномочиями, реализовывалась иными путями, в первую очередь – через личную проповедь («от сердца к сердцу»).
Анализируя состояние религиозных обществ на территории г. Москвы на 1 мая 1950 года, Уполномоченный отмечает: «Религиозное общество пополняется главным образом за счет родных и близких отдельных членов общества, за счет бывших пятидесятников и членов других, прежде существовавших сектантских групп. Однако вступают в члены общества и не имеющие родственников. Посещая молитвенные собрания евангельских христиан-баптистов по приглашению, они наблюдают простоту в обращении между членами, (члены называют друг друга не иначе, как брат, сестра), сами могут участвовать в общем пении, поучения, преподносимые в доступной для них форме, понимают. Призыв вести трезвый образ жизни: не употреблять спиртных напитков, не курить табак, не расстраивать семейной жизни и т.п. особенно находит отклик среди женщин» .
В Информационном отчете за 3 квартал 1947 года Уполномоченный Совета по делам религиозных культов сообщает: «Членами общества проводится работа по вовлечению новых членов общества. Начинается она обычно с простого приглашения посетить молитвенное собрание, а дальнейшее определяет и методы воздействия и обработки» . И, далее, другой пример: «Студентка одного из институтов…пригласила студентку того же института, посетить молитвенное собрание, на котором она может отдохнуть. Девушка стала ходить и летом приняла крещение» .

Спустя двадцать лет в Годовом информационном отчете Уполномоченного Совета по г. Москве за 1966 год (от 15.02.1967) та же ситуация, обеспокоенность и недовольство происходящим: «Члены ВСЕХБ... в своих проповедях открыто сбивают верующих нести людям слово божие на производство, в пути следования, на отдыхе и т.д. Эти «старшие братья» очень обеспокоены тем, что малый приток верующих» . А вот, что говорят об этом сами баптисты: «Мы проповедуем не только с кафедр, для баптистов, в нашей стране характерно, что наши члены также индивидуальные миссионеры… У нас…собираются люди для духовного познания, которое так сильно, что зажигает наших членов и обращает их в евангелистов и миссионеров в каждодневной жизни» . Таким образом, можно отметить стремление евангельских христиан выйти за рамки своей общины, достигнув большего количества людей за счет открытого свидетельства и проповедей на всяком месте, где бы они ни находились. С другой стороны, официальные отчеты, демонизируя духовную практику евангельских христиан как враждебную интересам государства, вынуждены фиксировать высокие моральные ценности общинной жизни. Таким образом, и сами уполномоченные, и их заказчики из вышестоящих органов (КПСС, КГБ и им подобных) невольно рисуют не идеологическую, а вполне правдоподобную картину «протестантской повседневности».

На протяжении исследуемого периода официально зарегистрированных, т.е. легально действующих в г. Москве и Московской области, протестантских общин было всего три. Все остальные осуществляли свою деятельность в нарушение законов о религиозных культах и ставили своей первоочередной задачей выживание и самосохранение. Государством были созданы условия для их нелегального и полулегального существования, что и привело к появлению новой субкультуры, формированию сообщества, противостоявшего всему советскому гораздо глубже, чем это могло бы быть в условиях государственного нейтралитета. Если в начале ХХ века протестанты участвовали в общественной жизни страны, получали образование, интересовались культурой, искусством, занимались спортом, то во второй половине ХХ века социальная концепция российских протестантов претерпела явные изменения.

Дискриминация на работе, в учебных заведениях все больше вынуждали протестантов избегать общения с неверующими людьми. В общинах не приветствовалось, а иногда попросту запрещалось проявление интереса к культуре, СМИ, телевидению. Стремление к образованию и профессиональному росту также не одобрялось и не поощрялось. Все внешнее представляло угрозу существования общины и даже жизни каждого отдельного человека, а потому христиане уделяли все больше внимания и сил выстраиванию более сложных внутренних связей и отношений .
Члены общины активно общались между собой: вместе отмечали праздники, памятные даты, юбилеи и дни рождения, похороны и т.д., организовывали различные творческие кружки, хоры, оркестры. Все эти встречи и мероприятия проводились для общения, выстраивания и поддержания дружеских отношений, оказания материальной и благотворительной помощи (это традиционно считается неотъемлемой чертой протестантов) , воспитания молодежи, осторожного привлечения неверующих людей. Эту последнюю, самую сложную работу и взяли на себя женщины. Именно они выстраивали внутриобщинные близкие, доверительные отношения. Необходимо отметить, что они были весьма изобретательны и открыты к нововведениям. Именно в это время вызревают новые формы, содержащие в себе элементы общинности - всевозможные неформальные объединения: домашние группы; группы экуменических, молитвенных и иных встреч; группы, организованные для совместной работы и служения.

Протестанты, особенно женская часть общины, занятая воспитанием детей и молодежи, жили в информационном вакууме, испытывали недостаток литературы и библий. Побывавший в СССР в 1971 году представитель шведской протестантской общины Свен Свенсон рассказывает: «Жажда слова Божьего – отсутствие Слова Божьего в форме Библий – это то, что характерно для посетителей богослужений в Советском Союзе. Русские баптисты в 1968 году получили разрешение на печатание 20.000 библий, но этого не хватило даже на всех проповедников Союза! К этому можно добавить, что имеющиеся библии представляют собой переводы столетней давности и поэтому содержат выражения, которые совершенно не известны современным гражданам. Журнал Баптистского Союза выходит 6 раз в год, количество 6.000 экземпляров – а это означает, что едва ли каждая церковь может получить один экземпляр» .

Протестанты, как и многие инакомыслящие в СССР, активно использовали возможности самиздата, находившегося под строгим запретом. Не останавливало их даже то, что «работников подпольных типографий судят, как правило, по ст. 190-1 УК РСФСР («клевета на советский строй») и одновременно – за «занятие запрещенным промыслом». Стандартный приговор – три года лагеря общего режима .

Вот выдержка из письма уполномоченного: «Прокуратурой Иршавского района закончено расследование уголовного дела в отношении Котубея В.М. и Савчука В.М., которые незаконно изготовляли религиозную литературу. Котубей и Савчук осуждены нарсудом к лишению свободы с конфискацией имущества. При производстве обысков с целью обнаружения и изъятия незаконно изготовленной литературы у пресвитера общины адвентистов седьмого дня в п. Ильница Иршавского района Луцьо Михаила Михайловича было изъято 10 книг религиозного содержания адвентистского направления. Все книги отпечатаны на пишущей машинке на белой канцелярской и на папиросной бумаге, в картонном переплете. По имеющимся данным Луцьо давал экземпляры таких книг и другим верующим.

Допрошенный Луцьо показал, что эти книги он получил бесплатно в Московской общине АСД по указанию пресвитера общины Ликаренко Адама у незнакомой женщины в хозяйственном отделе молитвенного дома. В связи с этим прокуратурой района направлялось отдельное поручение в прокуратуру гор. Москвы...» .

Благодаря усердию и стараниям женщин, в многодетных семьях царил здоровый и трезвый образ жизни и порядок, поощрялись трудолюбие, честность и щедрость. Выступая на молитвенном собрании МОАСД, жена вице-президента генеральной конференции АСД Альфа Леоне «передала приветствие от сестер. Она сказала, что они приехали сюда из Вашингтона, где их община АСД насчитывает 3 тыс. человек... Я обращаюсь к вам, сестры, вас здесь и больше, ведь все вы, как и я, являетесь матерями и бабушками. У нас двое детей, премилая невестка, зять и два премилых внука, хотя мы и живем в США, а они в Норвегии, мы никогда не забываем о них, ведь матери – это лучшие учителя своих детей, и от нас зависит, как мы их воспитаем и кого воспитаем, поэтому надо молиться и за спасение детей наших, скоро придет Христов, и мы будем спасены, все мы встретимся там» .

Интересно, что при официальной поддержке многодетных семей, «многодетность сектантов» не приветствовалась. Особенно наглядно это было при получении государственных наград, премий, различного рода поощрений: «В Люблинском районе г. Москвы... проживает многодетная семья Поздняковых. Мать этого семейства Позднякова Александра Николаевна в 1968 году родила 6-го ребенка и, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 июня 1944 г., подлежала представлению к награждению «Медалью материнства I степени». Однако Люблинский исполком, как выяснилось, самостоятельно решил не предоставлять ее к награждению медалью, поскольку она является баптисткой» .
Церковные собрания, как правило, посещали целыми семьями, несмотря на запреты властей на приобщение детей к религиозной жизни. Женщины-христианки испытывали огромные неудобства, но продолжали воспитывать детей в духе своих религиозных ценностей. Вот почему по прошествии лет, при минимальном послаблении со стороны властей, молодежь в протестантских общинах смогла занять главенствующее положение .

В марте 1971 года шведский гость, Свен Свенсон, посетив московские церкви, в статье «О положении советско-русских баптистов» сообщил: «В четверг вечером было обычное богослужение, на котором присутствовало около 2000 человек, что считается вполне нормальным. В зале имеется всего около 1000 мест, но весь проход и зал, а также другие доступные места были битком набиты людьми, которые стояли там около двух часов, пока длилось богослужение…» . В другой раз он сообщает: «Но особенно большое впечатление произвело посещение Московской баптистской церкви. Здесь находится центр Союза баптистов... В церкви было в тот вечер более 1600 человек, среди них немало детей и большое число молодежи» .

Однако необходимо отметить, что женщины-протестантки проявляли активность не только внутри общин или «на миссионерских полях». Они открыто выступали в защиту своих гражданских прав, поскольку протестанты регулярно подвергались дискриминации. «Группа женщин, относящихся к пятидесятникам, устроила демонстрацию около приемной Президиума Верховного Совета СССР, неся плакаты с требованием о предоставлении им выезда из СССР по религиозным мотивам». На них оказывалось психологическое давление по месту учебы, работы, в общественных местах; в их адрес сыпались угрозы лишения родительских прав, которые нередко приводились в исполнение. Например, в Годовом информационном отчете уполномоченного Совета описывается следующая ситуация: «Адвентистка Гусева в устной жалобе излагает, что решением народного суда

Дзержинского района ее детей поместили в детдом в Краснопресненском районе. Дети находятся в невыносимых условиях: старших – Надю (12 лет) и Любу (11 лет) обзывают сектантками. Уполномоченный спросил: как их кормят, одевают, обучают?
– Кормят и одевают хорошо, – ответила Гусева.
А как дети учатся – это мать не интересует. Она работает медсестрой, муж работал фельдшером, взят на принудительное излечение по поводу нервного расстройства. Оба религиозные фанатики, на воспитание детей не обращали внимания: а их ведь четверо.
– Вы должны благодарить органы власти, что вашим детям создали хорошие условия.
–Да, но мы никому не жаловались. Пусть даже голодны, разуты, раздеты, но они мои! – в гневе воскликнула Гусева…» .

Чтобы подавить активную роль женщин в общинах, советские власти проводили изощренные "точечные репрессии". Вот выдержка из письма матери, лишенной родительских прав из-за религиозных убеждений: «Законы нашей страны предусматривают свободу совести и право воспитывать детей в соответствии со своими христианскими убеждениями. Однако по отношению к нам и нашим детям было проявлено беззаконие со стороны местных органов власти... Cуд… за нашу веру в Бога и за христианское воспитание детей учинил над нами и над нашими детьми расправу, приняв беззаконное решение лишить нас родительских прав, а детей наших забрать от нас и поместить в детдом» .

Чаще всего имена женщин встречаются, когда речь идет о регентах хоров, диаконисах, активных миссионерках. Но, несмотря на огромное численное превосходство женщин в церквях и их активную деятельность, в ста с лишним архивных папках материалов фонда Уполномоченного по Москве и Московской области, как, впрочем, и в материалах Фонда Совета по делам религий, упоминается сравнительно мало женских имен: партийные и государственно-административные работники отводили им не слишком значительную роль. Между тем, именно женщины, как мы могли увидеть, сыграли ключевую роль в том, что большинство общин все-таки выжило и в условиях нелегального положения.

Таким образом, в повседневной жизни протестантских общин наблюдается острое противоречие между традиционным представлением о «патриархальности» общинной жизни и установлением де факто новой гендерной ситуации: в общинах советского периода женщины, являвшиеся в своей среде подавляющим большинством, оказывали все более значительное воздействие на развитие общинной жизни. Их активность не ограничивалась внутрицерковной деятельностью, но касалась и внешних проявлений активности верующих, в первую очередь – в сфере миссионерской. Гендерный аспект истории протестантских общин представляется новым интересным направлением исследований, которое находится еще на начальном этапе.

 

Список источников и литературы

Архивные источники
1. Выписки из журнала «Баптист» (Дания) // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 96. Л. 122-128
2. Годовой информационный отчет уполномоченного Совета по г. Москве за 1966 год // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 93. Л. 38-48
3. Информационный отчет за 3-й квартал 1947 года // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 9. Л. 44-45
4. Информационный отчет уполномоченного СДРК при СМ СССР по г. Москве и МО за 1-й и 2-й кварталы 1949 года // ЦХД ЦГАМ.Ф.3004.Оп.1.Д.14 Л.20.
5. Информационный отчет уполномоченного СДРК при СМ СССР по г. Москве и МО за 1-й квартал 1950 года // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 18. Л. 21-30
6. Информационный отчет уполномоченного СДРК при СМ СССР по г. Москве и МО за 1-й квартал 1953 года// ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 36. Л.8.
7. Информационный отчет уполномоченного СДРК при СМ СССР по г. Москве и МО за 2-й квартал 1950 года // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 18. Л.55.
8. Информационный отчет уполномоченного СДРК при СМ СССР по г. Москве и МО за 3-й и 4-й кварталы 1952 года // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 29. Л. 96
9. Информационный отчет уполномоченного СДРК при СМ СССР по г. Москве и МО за 4-й квартал 1950 года // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 18. Л. 120.
10. Информационный отчет уполномоченного СДРК при СМ СССР по г. Москве и Московской области за 4 квартал 1949 года//ЦХД ЦГАМ.Ф.3004.Оп.1 Д.14 Л.86.
11. Информационный отчет уполномоченного совета по делам религиозных культов при СМ СССР по г. Москве и МО за 2-й квартал 1951 года // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 24. Л. 34.
12. Информационный отчет уполномоченного совета по делам религиозных культов при СМ СССР по г. Москве и МО за 2-й квартал 1951 года// ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 24. Л. 37
13. Информация о религиозном обществе евангельских христиан-баптистов в г. Москве// ЦХД ЦГАМ. Ф.3004.Оп.1. Д. 97 Л. 112.
14. Краткая запись выступления на молитвенном собрании МОАСД 11 мая вице президента генеральной конференции АСД Альфа Леоне// ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 104. Л. 98-99.
15. Обращение ко всем церквям евангельских христиан-баптистов от семьи Гончаровых // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 89. Л.46.
16. Отчет пресвитериата перед расширенным заседанием двадцатки за 2 полугодие 1963 г.//ЦХД ЦГАМ Ф.3004.Оп.1 Д.86 Л.4.
17. Письмо в Исполком Московского городского совета депутатов трудящихся от уполномоченного СДР по г. Москве А.С. Плеханова//ЦХД ЦГАМ.Ф.3004.Оп.1.Д.104.Л.5
18. Письмо заведующему идеологическим отделом Московского промышленного обкома КПСС тов.Краснову Е.В. 26.02.1964 г.// ЦХД ЦГАМ Ф.3004.Оп.1.Д.88 Л.74.
19. Письмо МГК КПСС// ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 107. Л.283
1. Письмо уполномоченному СДР при СМ СССР тов. Плеханову А.С. от прокурора Иршавского района И.М. Ивашковича // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 102. Л. 29.
20. Сведения о движении количества членов религиозного общества асд за 3 квартал 1950 года.// ЦХД ЦГАМ.Ф.3004.Д.18. Л.93
21. Справка о богослужении АСД 14 мая 1977 года// ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 104. Л. 95.
22. Справка о состоянии религиозных обществ, действующих на территории г. Москвы на 1-е марта 1949 г. // ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 16. Л. 2
23. Справка о состоянии религиозных обществ, действующих на территории г. Москвы на 1-е мая 1950 года// ЦХД ЦГАМ. Ф. 3004. Оп. 1. Д. 20. Л. 24


Литература
1. Алексеева Л. М. История инакомыслия в СССР: Новейший период. М.: «Весть», 1992. – 464 с.
2. Клибанов А.И., Лялина Г.С. Критика религиозного сектантства. М.: Мысль, 1974. – 265 с.
3. Никольская Т.К. Русский протестантизм и государственная власть в 1905-1991 годах. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2009. – 356 с.
4. Одинцов М.И. «Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой…» История Пятидесятнической церкви в России. XIX-XX вв. СПб: Российское объединение исследователей религии, 2012. – 504 с.
5. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. 100 000 слов, терминов и выражений. Оникс, Мир и Образование, 2012.
6. Савин А.И. Этноконфессия в советском государстве: меннониты Сибири в 1920-1980-е годы; аннотированный перечень архивных документов и материалов; избранные документы. Новосибирск (и др.): СО РАН, Посох, 2006, 487 с.
7. Франчук В.И. Просила Россия дождя у Господа. Киев: Светлая Зоря, 2001. – 648 с.
8. Философско-религиозные тетради. Тетрадь № 1. Материалы Первого Евангельского Собора. М.: Издательство МРО ЕХБ «На Руси», 2010. С. 30.
9. Bourdeaux, Michael. Religious ferment in Russia. London: Macmillan, 1968. 255 p.
10. Kahle, Wilhelm. Aufsätze zur Entwicklung der evangelischen Gemeinden in Rußland. Leiden [u.a.]: Brill, 1962.
11. Weiß, Lothar (Hg.). Russlanddeutsche Migration und evangelische Kirchen. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2013, 299 S.

Журнал "Государство, религия, церковь" № 1 2014