Епископ Константин Бендас: «Дорогой подарок от епископа Владимира Мурашкина»

Сравнительно недавно ушел в вечность верный муж Божий, один из старейших служителей пятидесятнической церкви в России, переживший тяжелые гонения во времена советской власти, епископ ОЦХВЕ Владимир Мурашкин. Первый заместитель Начальствующего епископа – Управляющий делами Российского объединенного Союза христиан веры евангельской (пятидесятников) епископ Константин Бендас рассказал пресс-службе о своей последней встрече с ним: о единстве, о братской молитве, о героических подвигах и памятных вещах: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр.13:7).

«Последняя моя обстоятельная встреча с епископом Владимиром Мурашкиным была около года назад прошлой зимой»

Я вдруг обнаружил, что после отшествия в вечность епископа Ивана Федотова (18 августа 2011 года – прим. ред) долгое время не приезжал в Малоярославец. С Владимиром Григорьевичем и другими драгоценными братьями из ОЦХВЕ я встречался только мимолетно на официальных встречах и заседаниях. Я почувствовал, как не хватает настоящей братской молитвы, наполняющей сердце Божьим присутствием.

«Я позвонил Владимиру Григорьевичу и спросил, могу ли заехать на часок в ближайшую субботу»

Он сразу же согласился, однако, сказав, что у него будет совсем немного времени. Впрочем, я на многое и не претендовал. Меня привез один из диаконов нашей церкви. По дороге в Малоярославец мы обсуждали с ним некоторые различия в вероучительной практике, которые есть между церквями РОСХВЕ и ОЦХВЕ и, честно говоря, я испытывал небольшое внутреннее напряжение перед встречей. Заранее прикидывал наперед, как обходить «острые углы», как сгладить возможный диссонанс, который, как я предполагал, может возникнуть.

«Въехав в Малоярославец, мы заблудились, так как навигатор показал неверную дорогу»

Я позвонил Владимиру Григорьевичу, и он поехал навстречу искать нас в этом славном городке. Для меня это было свидетельством простых и братских отношений. Примечательно, что никакого диссонанса так и не возникло. Он был полностью ликвидирован первой же молитвой, когда мы подняли руки, для того, чтобы поблагодарить Господа за встречу, но все не могли никак остановиться в молитве, восхваляя Бога, молясь умом и духом.

«Уже через полчаса я пожалел, что не взял с собой видеооператора»

Я рассказал ему, что в рамках большого исследования под названием «Духовное наследие подвижников земли русской» мы изучаем историю жизни и служение Ивана Воронаева и других братьев и сестер, которые стояли у основания российского пятидесятнического движения, прошли самые тяжелые годы гонений и репрессий. Я, наконец, смог задать ему вопросы, которые давно интересовали меня об истории евангельского движения в нашей стране. Уже через полчаса я пожалел, что не взял с собой видеооператора, потому что это был не просто рассказ из уст епископа Владимира о временах давно минувших. Это были словно картины, подвижные кадры, перенесенные из другого века. Мы говорили об узниках за Христа и о том, как жилось нашим братьям во времена гонений. (Сам Владимир Мурашкин был осужден на 5 лет и полностью отбыл наказание – прим. ред.). Епископ подчеркнул, что жребий узников с ними в равной мере делили и их жены, которые смело шли рядом с мужьями по этому тернистому пути, в частности, его супруга преодолевала трудности верой и терпением. Она не пропустила ни одного свидания, как бы далеко ни приходилось ехать. Епископ рассказал, что каждый раз, приезжая на личное свидание, его супруга подвергалась унижениям как жена преступника. В дни их свиданий она была такой же узницей, но при этом единственной живой связью Владимира Григорьевича с церковью.

Владимир Мурашкин рассказал, что пока он и епископ Иван Федотов были в заключении, в братстве произошло разделение и сложились непростые отношения между деноминациями внутри протестантизма. Церковь же в этот период продолжала молиться за своих пасторов, твердо держаться Господа и собираться по домам для богослужений. По словам верующих, приходилось часто менять места собраний, время проведения служений, чтобы укрыться от преследователей. Они собирались для богослужений по ночам или рано на рассвете, потому что власти продолжали переписывать верующих, вызывать на административную комиссию и штрафовать.

«Нет-нет, тебе надо, ты будешь их читать и сможешь понять то время, в которые мы жили, и те поступки, которые совершали»

В завершение Владимир Григорьевич подвел меня к своей библиотеке и книжным закромам на антресолях. Он попросил подставить руки, как набирают дрова, и стал складывать книги. Сначала те, что были в двух экземплярах, чтобы один был и у меня. Затем, махнув рукой, и, как я чувствовал, отрывая от сердца, отдал некоторые книги, которых я никогда не видел в наших книжных магазинах, некоторые изданные, что называется, на коленках каким-то кустарным способом с его собственными пометками. Я попытался воспротивиться, но он сказал: «Нет-нет, тебе надо, ты будешь их читать и сможешь понять то время, в которые мы жили, и те поступки, которые совершали». Далее мы переместились к компьютеру. На счастье, у меня была с собой флешка с большим объемом памяти. Но я не ожидал, что её едва-едва хватит, чтобы вместить те наработанные за последние годы материалы.

«Уходя, я обратил внимание на одну картину на стене. Она для него была очень памятной и дорогой»

Прощались мы в молитве одновременно и со слезами, и с радостью. Получилось так, что вместо запланированного часа-полтора, мы просидели в общении больше 8 часов. Уходя, я обратил внимание на одну картину на стене. Это был плакат с молящимися людьми, озаренными сиянием сверху, и языками пламени над головами, на котором стояла дата 1886-1986 гг. Владимир Григорьевич пояснил, что этот плакат ему был подарен, когда он был в 1986 году в Соединенных Штатах Америки на столетии Ассоциации «Церковь Божья». Он для него был очень памятен и дорог, так как еще будучи в узах, он получил слово от Господа, что однажды евангельские христиане России будут сотрудничать с верующими за границей. Я попросил лишь разрешение сфотографировать, потому что для меня это была веха в истории, которая говорила о том, что пятидесятническое движение уже в 1886 году было целостным структурированным движением.

«Каждодневное напоминание о подвиге жизни Божьего служителя»

История на этом не закончилось. Буквально через неделю, когда епископ Константин Бендас был в миссионерской поездке, ему позвонил епископ Владимир Мурашкин. Между священнослужителями состоялся подобный диалог:

— Брат Константин, прости меня, брат Константин, прости меня, — отрывисто и поспешно говорил в трубку Владимир Мурашкин.

— Что такое, Владимир Григорьевич?

— Когда ты подошел к этому историческому плакату «Церкви Божьей», Господь проговорил ко мне в сердце: «Отдай ему, подари, ему нужнее». Но мне стало так жалко, потому что это определенная память. Я привез его, приезжай, забери, — епископ Константин Бендас уловил в его голосе волнение и сильное сожаление.

— Владимир Григорьевич, а где вы?

— Я здесь на Киевском вокзале. У меня через час аэроэкспресс, а через три часа вылет самолета. Приезжай, забери, — говорил он, — я не мог держать дальше. Я привез этот плакат тебе.

Благодарение Господу, что в это время в Москве был старший сын епископа Константина Бендаса, который сумел в течение часа приехать и забрать это историческое, памятное свидетельство.

Сейчас этот плакат не только украшает стену кабинета священнослужителя, но и стал одним из краеугольных камней в большом исследовании мирового и российского пятидесятничества. И, конечно же, это каждодневное напоминание о подвиге жизни человека веры, Божьего служителя епископа Владимира Григорьевича Мурашкина.

Пресс-служба РОСХВЕ