Протестантские церкви в России. Статья газеты «Трау» (Trouw; Нидерланды)

Макет производит впечатление. Через несколько лет здесь, на окраине Москвы, недалеко от монументального Царицынского музея-заповедника должен возникнуть один из самых крупных протестантских храмов. Для Сергея Ряховского возникновение комплекса зданий станет признанием значительной роли, которую протестанты играют в России наряду с доминирующей православной церковью, исламом и иудаизмом, которые в России официально обозначены «традиционными» конфессиями.

Сергей Ряховский – самый известный протестант в России. Он является архиепископом движения пятидесятников и с момента создания в 2005 г. членом Общественной палаты Российской Федерации (на момент интервью С.В. Ряховский являлся членом Общественной палаты РФ). Ряховский считает высокую награду, которую он получил за свою деятельность в палате, «признанием евангельской протестантской церкви в России».

Возрождение протестантизма в России происходит, несмотря на многолетнее  противостояние со стороны консервативных православных и эмиграцию многих практикующих верующих в Германию, США, Австралию и другие страны. «По нашим скромным подсчетам в России, несмотря на все трудности, не менее полутора миллионов протестантов», – говорит Ряховский. – «Я сейчас говорю об активной их части. И есть еще много пассивных. И, конечно, динамика роста продолжается».

По оценкам религиоведа Романа Лункина, в России три миллиона активных и менее активных протестантских верующих. Вместе с коллегами он уже много лет работает над детальным обзором религиозной жизни России. Результаты исследований показывают, что в России гораздо больше протестантов, нежели католиков. «В России сейчас около десяти тысяч протестантских организаций, общин и групп», – говорит Лункин. Католических приходов в России примерно триста.

Около половины всех протестантских организаций в России нигде не зарегистрированы. Одна из причин – строгий контроль над религиозными организациями, который существует уже несколько лет. Но более глубокие корни этого нежелания регистрироваться нужно искать в советское время, когда протестантские конфессии наряду с другими преследовались коммунистическим государством. Даже когда в конце восьмидесятых появилось больше свободы, многие верующие не были уверены, что эту новую свободу не отнимут. Для многих это и была главная причина эмиграции из Советского Союза, как только это стало возможным.

«Мой отец был репрессирован в 1949 году», – рассказывает епископ Ряховский, сам сын проповедника, старший из десяти детей. – «Ему дали десять лет как «врагу народа» за так называемую «религиозную агитацию» в армии. Он был репрессирован при Сталине, потом при Хрущеве в 1960 году и при Брежневе в 1971 году, то есть он был трижды судим в советское время за свою веру».

Такие случаи вынудили членов всех конфессий быть осторожными. После Второй мировой войны, когда Сталин дал церквям больше свободы, в Москве существовала всего лишь одна официально разрешенная протестантская церковь, где проходили службы. «Это была церковь баптистов», – вспоминает Ряховский. – «Также было очень мало открытых православных храмов, и естественно такая же ситуация существовала во всех конфессиях. Сам я до 1990 был членом и потом проповедником катакомбной баптистской церкви. Я там вырос, прошел весь путь от диакона до епископа. Службы проходили у людей дома, в лесу, в отдаленных местах. И, конечно, КГБ очень тщательно за нами следил. Так что мы научились выживать».

По окраинам Советской империи подальше от центра власти в Москве в то время было легче дышать. «Политика атеизации была наиболее жесткая именно в центральной России», – объясняет Роман Лункин. –  «На западной Украине как раз в советское время уже был взрыв пятидесятничества, харизматических церквей и евангельского движения. И, соответственно, именно Украина подпитывала российские церкви пастырями. В Прибалтийских республиках церкви также имели больше свободы, чем в РСФСР».

«Поскольку все верующие находились в похожей ситуации, в то время образовались тесные межконфессиональные связи», – рассказывает Ряховский. – «В эти далекие советские годы мы подружились с духовенством и прихожанами православной церкви. Нас ведь всех преследовали как церковь. Наши священники и проповедники вместе сидели в лагерях и тюрьмах. Мы вместе причащались, мы вместе молились и крестили. Это было время особой связи».

И после краха коммунистического режима протестантские проповедники и православные священники еще некоторое время бок-о-бок ездили по стране, распространяя Библии. «Проповедники все-еще подчеркивают, что начало девяностых было время наибольшей свободы», – говорит Роман Лункин. – «Это было время диалога, и со стороны православных священников не было никакого стеснения общаться с ними. Но потом это всё изменилось».

В девяностые годы бывший Советский Союз пережил настоящий религиозный «бум» после десятков лет непрерывных атеистических кампаний. Чудо-доктора и экстрасенсы привлекали много народу, также был большой интерес к восточным религиям. Американский телевизионный проповедник Билли Грэм выступил перед переполненными стадионами. Протестантские церкви быстро росли, в том числе потому, что эти церкви были в меньшей степени зависимы от конкретных храмовых зданий. Просто арендовали подходящие помещения для молитвы, или богослужение проходило под открытым небом.

Михаил Тютиков хорошо помнит это время. С 2004 года он – проповедник евангельской церкви «Вера и Жизнь» в Казани, где ему в контактах с молодежью помогают голландцы Арьен и Эстер ден Адмирант. «Я в 1991 уверовал», – говорит Тютиков. – «Очень много людей тогда приходило в церкви, появилось много церквей. 200, 300, 500 человек – это были нормальные цифры. Сейчас средняя церковь, может быть, за 100 не переваливает, мне кажется».

По словам Тютикова, он раньше регулярно работал с наркоманами и алкоголиками, опыт которых обогатил церковь. «В первые несколько лет моего пастырства нашу церковь наполнили люди, которые выздоравливали в процессе их духовного возрастания. Это стало огромным благословением для общины потому, что они научили нас быть чистыми, в смысле открытыми, честными в плане взаимоотношений. И их ревность по Евангелию, ревность по Богу очень сильно вдохновляла. И потом мы создали несколько новых церквей», – рассказывает Михаил Тютиков.

Именно эта социальная активность многих протестантских церквей, по мнению Романа Лункина, является ключевой причиной роста численности протестантского движения в России. «Существует аналогическая тенденция, которая существует в разных странах мира, когда есть рост, например, пятидесятнических церквей потому, что они обещают человеку решение всех его социальных проблем, они обещают человеку встречу с живым Богом, прямо на богослужении, без посредников, т.е. очень сильное ощущение личного Бога. Кроме этого, есть очень сильное эмоциональное переживание общности людей в рамках общины. Православная церковь, особенно в девяностые и двухтысячные годы, не могла этого дать», – говорит Лункин.

Однако протестанты все еще вызывают подозрение у части российского населения. «Это результат советской пропаганды», – говорит Ряховский. – «Советская пропаганда маркировала всех протестантов как шпионов Запада, говорила, что они несут чуждую традицию, чуждую культуру, чуждую веру, чуждую религию. Это полная глупость, ведь я сам русский, мой папа родился в Липецкой области, в деревне. Он никогда не видел живых американцев, он понятия не имел, где Америка. Но он был судим как американский религиозный шпион. И, к сожалению, этот штамп, эта маркировка осталась в голове у многих людей».

После периода религиозного многообразия с конца девяностых снова наблюдалось некое сближение разных конфессий. Появилась организация, в которую вступили почти все протестантские церкви. Контакты с православной церковью стали интенсивнее и в последние годы заметно улучшились на высшем уровне. Ряховский и Лункин оба подчеркивают, что взаимодействие между протестантами и православными в регионах оставляет желать лучшего.
«Российские протестантские церкви, где-то до конца 2000-х годов игнорировались православием», – говорит Лункин. – «Многое изменилось после того, как пришел патриарх Кирилл, и главой Отдела внешних церковных связей стал митрополит Иларион». По мнению эксперта, Илларион – наследник Кирилла на этой должности, стремится к полноценному диалогу между разными российскими конфессиями. Он действует по европейскому образцу.
Несмотря на это, у протестантов также, как у представителей других небольших религиозных течений, есть повод для беспокойства. Прошлым летом российский парламент принял поправки к существующему закону под видом борьбы с терроризмом и религиозным экстремизмом, которые прямо влияют на деятельность протестантских и других менее крупных церквей в России. Инициатором пакета поправок выступила Ирина Яровая, один из видных членов кремлевской партии «Единая Россия». Новое законодательство ограничивает миссионерскую деятельность, запрещает проведение религиозных собраний вне церковных зданий, например, в домашних условиях, и требует, чтобы миссионеры имели удостоверение.
По мнению руководства протестантских церквей, новые правила нарушают Конституцию, поэтому они собираются обратиться к Конституционному Суду. Ни с протестантами, ни с мусульманскими или еврейскими организациями не советовались в процессе подготовки законопроектов. Как результат верующие, не принадлежащие к православной церкви, становятся потенциально подозрительными. Новый закон создает пространство для произвола.
На основе нового закона разные верующие уже задержаны и оштрафованы. Епископ Ряховский говорит о «хаотичных попытках применить закон там, где это невозможно». Например, два американца были задержаны после того, как они присутствовали на протестантском богослужении в Калужской области. В Санкт-Петербурге священник одной отколовшейся от РПЦ православной церкви был задержан и также оштрафован после того, как он прочитал лекцию о христианстве перед еврейской аудиторией. Судья решил, что он попытался обратить слушателей в другую веру.
В Орле американский миссионер из движения пятидесятников был задержан и после апелляции осужден 30 сентября к штрафу в размере 40.000 рублей (550 евро) за то, что он образовал группу по изучению Библии. 26-летняя жительница города обратилась к полиции, увидев брошюру. «Это был мой гражданский долг, я не могла об этом молчать и отнесла брошюру в полицию», – сказала она судье, что показывает, что миссионерская деятельность в России снова становится рискованным делом.

Хирт Гроот Куркамп (Geert Groot koerkamp)