Доклад епископа Павла Рындича: «Реформация и социальное неравенство»

30 мая 2017 года в Общественной палате Российской Федерации прошёл круглый стол: «Реформация и социальные институты. Влияние Реформации на формирование общественного самосознания, концепцию прав человека и самоорганизацию граждан», участниками которого стали члены Общественной палаты РФ, священнослужители разных конфессий, представитель Правительства Москвы и религиоведы.

На мероприятии с ярким и неформальным докладом на тему: «Реформация и социальное неравенство» выступил заместитель Начальствующего епископа в Приволжском федеральном округе Российского объединенного Союза христиан веры евангельской (пятидесятников) епископ Павел Рындич.

Ниже представлена полная версия доклада:

Тема социального равенства была не нова для человечества во времена Реформации. Люди всегда и естественным образом хотели быть равными в социальных аспектах. Это желание лежит в человеке также, как и потребность есть и спать. Но вот парадокс: та же самая человеческая природа стремится богатеть и соответственно порабощать. Это две стороны одной и той же медали под именем «человек». 
Старушка Европа развивалась непросто, и ее материнская цивилизация уходит корнями в древнюю Грецию, которая подарила миру философию и христианство, а затем плавно перешедшая в Римскую империю, которая представила миру такое понятие как право. И возможно мир бы развивался по совсем иному, более радужному сценарию, не явись, подобно пьяному артисту на театральную сцену, в 5 веке движение из дальних степей гунны. Началось бурное движение германов и славян, на которых долгое время не нападал никакой мор. Они расплодились, подобно кроликам в Австралии, и съели Рим вместе с его цивилизацией. 

В средневековье же Европа, в которую мы славяне были также инсталлированы, переживала тяжкие времена. Основными мотивационными силами в то время были страх и голод. О каком-либо равенстве среди людей в это время говорить не приходится. Ну, какое равенство может быть между домохозяйкой и утюгом? И хотя утюг периодически перегревается и оставляет ожоги, всё же продолжает выполнять волю хозяйки. Вот примерно по такой аналогии около тысячелетия складывались отношения порабощенного крестьянства и феодалов разных мастей. Церковь в этой Европе играла, вероятно, самую значимую роль. Она давала надежду, решала конфликты, и она же определяла неравные классовые отношения. Именно этот последний тезис так раздражал революционеров-романтиков, начиная со времён Великой французской революции. Почему церковь веками не поднимала голос за обездоленных перед власть имущими? Этот вопрос с детства терзал и вождя мировой революции В. И. Ленина. И он подытожил: «Религия – опиум для народа». Может, оно и так, но вот незадача, если внимательней присмотреться к периоду социальных революций, то прослеживается некая география революционных настроений. Начиная с конца 18-го века, несравнимо бóльшая часть эмоционально-неуравновешенных выступлений против господствующих классов, переросших в революции, происходит в государствах и территориях, незатронутых Реформацией. Удивительно наблюдать, как по всему периметру протестантской Швейцарии, окружённой католическими государствами и землями, полыхают революции на протяжении всего 19 и 20-го веков, а в самой Гельвеции лишь стрельнуло раз в 1847 году на несколько дней и то по причине разлада в католических кантонах и затихло до сего дня. Не отличалась революциями ни Норвегия, ни Швеция, ни маленькие Голландия с Данией. Даже амбициозная Германия, состоящая 50 на 50 из католиков и протестантов, как ни тужилась разродиться грандиозной социальной революцией, так и не получила оную. Не было в это время кровавых революций ни в Англии, ни в её заморских производных: в США, Канаде и Австралии в то время, как в Италии, на Пиренеях и Балканах во всю громыхало. Россия и Франция не просто сотрясались кровавыми революциями, но и были всемирными экспортерами оных, а о Латинской Америке даже и говорить не приходится. В феврале этого года я лично, будучи туристом в Перу, чуть ноги унес из подножия прекраснейшего места на земле Мачу-Пикчу. Повстанцы чуть не сожгли древний Куско вместе с туристами под лозунги: «Pueblo unido, Jamais sera vencido». 
Итак, почему же прослеживается вот такая конфессиональная география революционных настроений? По моему скромному разумению, рискну предположить, что корни этого не на поверхности лежащего феномена кроются в идеях Реформации. И думаю, здесь следует отметить несколько факторов. Реформаторы 16-го века Лютер, Меланхтон, Цвингли, Кальвин, Буллингер и другие, возвращая население к простым библейским истинам, ненароком возвращали людям ценность или, даже можно сказать, освещённость человеческого труда. Труд стал священнодействием. «Кто не работает, тот не ест», – это не придуманный лозунг советской эпохи, а слова апостола Павла. И вообще, люди смогли просто и ясно прочитать на страницах Библии, что Адам был создан для труда в саду Эдема. Другими словами, Слово Божье освящает труд. В результате в течение всего 16-17 столетия под влиянием Реформации происходит смена ментальной парадигмы в отношении труда и отношении финансов как таковых. Власть имущие протестантских стран начинают как-то более скромно себя вести, нутром осознавая протестантскую этику, которую впоследствии описал и систематизировал Макс Вебер в своей работе «Протестантская этика и дух капитализма». Вообще нужно отметить, что протестантская этика очень емкое понятие. Оно включает в себя множество составляющих. Кроме особого отношения к труду, оно подразумевает и особое отношение к закону. Закон становится общим мерилом для всего населения. В средневековье отношение к закону можно выразить одним примером. Когда одного из французских королей упрекнули тем, что он нарушает закон, тот громко провозгласил: «Я, король, есть закон!» К сожалению, эта не сразу уловимая формула так и витает в умах сильных мира сего и по сей день. Но вот английский мыслитель Джон Локк вывел некую обратную формулу отношения к закону, которая и легла в основу протестантского мировоззрения. Он написал: «Закон есть король!» Таким образом, закон как таковой, как и в древнем Израиле закон Моисея, становится выше короля. Не Король – закон, закон есть король. Эта часть протестантской этики вернула потерянные откровения о праве и отношения к праву, что сослужило хорошую службу во времена романтического увлечения утопическими идеями, а также дало толчок для построения лучших в мире социальных институтов. 

Кроме того, стоит упомянуть ещё одну черту протестантской этики. Это простая человеческая скромность. Скромность стала достоинством, а излишняя пышность, свойственная феодалам, становится пороком в глазах всего общества именно во времена Реформации. Таким образом, разница между общественными классами, по крайней мере внешняя, в протестантских странах становится значительно меньше, нежели между верхами и низами в странах с другими конфессиями. 

Истины ради нужно отметить, что утопические философские идеи о построении совсем уж счастливого общества, будь то коммунистического или ещё какого-то социально-справедливого с оружием в руках были не чужды философам Германии, Англии и Швейцарии, но все же практического применения этих идей добиться от жителей этих стран было куда сложнее, чем в странах с огромной социальной пропастью между классами. Ну, на какие баррикады пойдёт социально обеспеченный швед или швейцарец, зная, что его дети получают практически бесплатно отличное образование, а он сам получит ту же медицинскую помощь, что и его президент или его король?! И что ещё более веселит меня как пастора, что светские люди или совершенные атеисты в обществах, сформированных протестантскими ценностями, пользуются риторикой Нового Завета. «Прощайте и прощены будете, надо принимать гонимых, накорми врага своего; кто крал, вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся» и т.д.

В заключение своего скромного рассуждения, смею заметить, что сказанное мной являют лишь посылы для размышления в данном направлении. Вероятно, есть множество контраргументов, ведь протестантские страны не являются ни для меня лично, ни для множества моих сограждан эталоном человеческого общества. Швейцария все же не Царствие Божье на земле. Но все же думаю, что само более совершенное устройство социальных институтов и минимальность революционных настроений в новой истории стран, находившихся под влиянием Реформации, является так или иначе результатом возвращения людей к простому, но ясному учению Иисуса Христа, написанному на страницах Библии. А вот ее-то родимую и забытую вернули человечеству реформаторы 16-го века!
 

Пресс-служба РОСХВЕ